— Но как?..
— Мой отец умер. Мать тоже. Наверняка какая-то любовная история!
Так были обойдены дальнейшие расспросы о природе размножения людей. Но в воображении Арло одно переплеталось с другим: добыча руды на планетоиде и любовная история.
Они не только разговаривали, но и играли во всевозможные игры — от пятнашек до шахмат. Ада была искусна во всех играх — она обладала отличной физической и умственной координацией. Для девочки она знала на удивление много.
Пока Ада выздоравливала, с ней произошла удивительная вещь. Ее измученное болезнью тело стало крупнее, чем было. Ноги округлились, особенно в бедрах. Грудь набухла двумя бугорками. Под мышками и между ног выросли волосы, скрыв ту складку, которая так заинтересовала Арло. Ее тело стало отчасти напоминать тело норны Верданди. И лицо слегка изменилось, стало не таким детским. Короче, она превратилась в златовласую маленькую красавицу.
Но особенно изменилось ее поведение. Очень многое в Аде по-прежнему раздражало, но многое на что-то намекало. И, странное дело, чем сильнее она его бесила, тем привлекательнее становилась!
— Куда они ведут? — спросила Ада, указывая на беспорядочные проемы в стене. Ей стало намного лучше, и она горела желанием всюду побывать.
— К большой газовой расщелине, — сказал Арло. — Ее не обойти. Это самое длинное ущелье в пещерах — оно тянется на сотни километров.
— Давай посмотрим! — крикнула она и побежала к ближайшему проему.
— Подожди! — воскликнул Арло, устремившись за ее мелькающими бедрами. Какая-то часть его мозга отметила, насколько пополнели ее ягодицы. Вероятно, потому что, выздоравливая, она слишком долго сидела. — Там небезопасно!
Но Ада уже забралась внутрь, пригнувшись под низким потолком туннеля. При этом она оттопырила попку, которая вновь заинтересовала Арло, хотя он уже знал, что в сущности там ничего нет. Тем не менее непосредственная опасность встревожила его.
— Там обрыв! — крикнул он. — Туда нет безопасного спуска… к тому же ты задохнешься от газа.
Ада завернула за поворот. Арло последовал за ней. Еще один поворот, и туннель сузился настолько, что ее бедра застряли. Арло знал, что впереди обрыв, и, как сумел, схватил девочку. Одна его ладонь оказалась между ног, поймав ее за бедро, и пальцы погрузились в мягкую плоть.
— Стой! — крикнул он.
— Вот ты как! — послышалось в ответ. — Заводишь меня! — хихикнув, она скользнула в дыру.
Арло пытался удержать девочку, но ее бедра, которые только что плотно сжимали его ладонь, раздвинулись, и пальцы выскользнули. Вновь он испытал возбуждение и тревогу — ему хотелось удержать бедро, которое так его возбуждало, и одновременно защитить Аду от опасности — и все-таки он упустил ее.
Арло нырнул за девочкой, но теперь сам застрял в узком месте. Он рванулся и ободрал с боков кожу — камень здесь был очень тверд. Раздраженный острой болью и ее бегством, Арло вновь ринулся за ней.
— Ой! — крикнула Ада, и на мгновение он испугался, что девочка упала в пропасть. Но она вовремя остановилась и теперь сидела на кромке скалы, свесив ноги вниз.
— Почему ты не подождала? — сердито спросил он. — Ты ведь могла убиться! Я говорил тебе, что здесь опасно!
Ада всматривалась в дымку перед ними, словно ничего не случилось.
— Что это, Арло? Я никогда не видела ничего подобного!
— Газовая расщелина, я же говорил, — сдержанно объяснил он. — Оттуда, с потолка, спускаются газовые пары. — Он указал на далекий и высокий потолок, который отсюда не было видно. — Они скапливаются на дне в километре отсюда, а может, больше — не знаю точно, какая здесь глубина, — и всасываются в каменные трубы. На другом конце, по ту сторону пещер, горит огонь. Он вдувается в проходы и раскаляет туннели как раз там, где тюрьма. Потом воздух охлаждается, расширяется, успокаивается и возвращается сюда, чтобы повторить цикл.
Ада глядела вниз.
— Ничего не вижу.
— И не увидишь. Внизу нет свечения.
— Откуда же ты знаешь про газ?
— Отец рассказал.
Тот редкий случай, когда Атон разговорился. Он вообще больше любил рассказывать о вещах, чем о людях.
— А откуда он знает?
— Ему, наверное, рассказал толстяк Цветик во время Тяжелого Похода.
Девочка фыркнула:
— Но это же миф!
— Что?
— Тяжелый Поход. Тюремная байка. Никакого Тяжелого Похода не было.
— Мой отец проделал его! — горячо возразил Арло. — Им нечего было есть, и они ели мертвецов. Их преследовала химера, и микса, и…
— Очень милая байка, — сказала Ада. — И ты тоже очень милый. — Она наклонилась к нему, сидящему на корточках, и поцеловала его в губы.
Она никогда не целовала его прежде. Результат был потрясающий. Казалось, Арло, как в воронку, всосало в соединение их губ, и он почувствовал, что его крутит и вертит. Умопомрачительное блаженство! В ДЗЛ много раз описывались поцелуи, зачастую очень бегло и перед фигурами умолчания, которые, к его досаде, скрывали механику размножения, — но действительность превзошла все ожидания!
После чего падение и вращение стали буквальными. Ада соскользнула с выступа и едва не увлекла его за собой. В следующий момент Арло обнаружил, что цепляется одной рукой за неровный край, обняв Аду другой, а ноги его болтаются в поисках опоры.
Через мгновение его опытные ступни нащупали опору и страх перед возможным падением ослаб.
— Что ты сделала! — гневно крикнул он.
— Я поскользнулась. — У нее был довольно жизнерадостный вид.
— Нет. Ты не…
Ада вскарабкалась наверх, угостив его еще одним видом своих по-новому таинственных ягодиц, и побежала по примыкающему туннелю. Разгневанный, он поспешил следом.
Этот туннель был уже предыдущего. Ада пробиралась по нему чуть впереди Арло и наконец выскочила в главный проход А преследовавший ее Арло, ослепленный желанием и яростью, снова застрял. На этот раз его заклинило по-настоящему: бедра так плотно придавило к камню, что, не причинив себе острой боли, он не мог ни двинуться вперед, ни отступить назад. Он стоял, вытянувшись, лицом к туннелю.
Обнаружив, что Арло ее не преследует. Ада вернулась назад.
— Что случилось?
— Я застрял. Не могу двинуться, — с жаром сказал он.
— В самом деле? — в ее голосе прозвучала радость.
— Похоже на это!
Она наклонилась, чтобы получше разглядеть его промежность. Юные груди Ады стали в этом положении более выпуклыми. Когда-нибудь, догадался он, они будут напоминать груди Верданди — большие и пухлые. Потом, вероятно, отвиснут, как у двух других норн, и станут менее возбуждающими. Но только потом, а сейчас…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});